ᐉ Хорватия - часть последняя (Все остальное) в 2021 г.

Вы вероятно спросите, что еще за И.

Я отвечу. Тот, с кем я весело проводила вечера – на танцах, в прогулках по улице, в разъездах по окрестным городкам – и просто в разговорах.

Высокий, красивый, спортивный, веселый, и при этом со взглядами на жизнь, удивительным образом совпадающим с моими. Из того разряда, когда без слов все понимаешь.

Не подумайте ничего такого – И. нетрадиционной сексуальной ориентации. Нет, кроме шуток. Из этих.

Мальчиков предпочитает (стала бы я иначе с ним везде ездить!).

И он классный.

Надо быть конечно мной чтобы найти себе для компании такого.

Надо быть мной и только мной.

Мы слушаем живой джаз и рок- н-ролл у отеля Plavi и слушаем, как местная звезда играет Катюшу и фокстроты – у Zorna, в кафе Аврора.

Мы танцуем прямо на набережной – и слушаем Шизгару в другом кафе за чашкой кофе.

Мы вспоминаем, как называются созвездия – и смотрим, как ловятся ночью кальмары.

Мы даже посещаем ночной клуб с дискотекой – чтобы смыться оттуда через 20 минут.

Мы едем в Пулу снова – другой дорогой, она короче – всего полчаса, вдоль дороги стоят кажаны – традиционные круглые домики пастухов, и я никак не успеваю их сфотографировать.

В Пулу он едет за русско-хорватским и хорватско-русским разговорником.

Я – за компанию.

- Сейчас приличных словарей не издают, - сетует И., - я буду искать букинистический, хотя и в нормальных магазинах посмотрю. Но вообще с тех пор как распалась Югославия хороших словарей и учебников нет.

Книжных в Пуле немного, и они довольно пустынны.

- В Хорватии такие магазины не очень-то популярны, мы мало читаем, разве что бестселлеры. Я вот за всю жизнь 4 книги прочел.

- И любишь букинистические магазины?

Смеется.

- Обожаю. Все время в них торчу. Только там покупаю книги. Пойдем, я покажу тебе самый лучший.

Мы заходим в пещеру Алладина – полуподвал, хозяин – с бородой и в джинсовом комбинезоне, на полках – фотографии из разных стран, граммофон, рядом – стойки с кассетами. Эдди Кохрейн, Джерри Ли, Секс Пистолс – классика.

Рядом – диски и пластинки. Пачки журналов типа «Советская жизнь» - прямо на полу.

Мы зарываемся в эти журналы, пока он не вспоминает, что ему нужен словарь.

Нужного нет и здесь – «вот черт, шайссе, придется в Загребе покупать наверное».

Из лавки мы уходим одуревшие – уходить оттуда не хочется вовсе.

- Я в Москве тоже люблю букинистические. Там интересней.

- Точно. Давай немного прогуляемся? Там на Форуме еще книжный есть.

Мы идем быстро, он тараторит без умолку, а иногда еще и поет. Кажется его знают все встречные гиды и все продавцы мороженого.

- Это знаешь что? Триумфальная арка Сергиевцев. Можешь кое-что для меня сделать? Ну пожалуйста. Возьми меня за руку. Вот так, крепче. Смотри на меня и улыбайся, когда мы будем идти под аркой. Смотри и улыбайся. И очки сними, чтобы я тебе в глаза смотрел. Знаешь что это значит? Кто прошел под аркой, взявшись за руки, и глядя друг другу в глаза – те поженятся. Обязательно. Будут вместе.

Видимо, я смотрю очень уж выразительно.

- Что не так?

- А ты считал, сколько раз за лето ты это говоришь?

- Ты что, правда думаешь, что мне 18, чтобы тут со всеми подряд в Пулу ездил? Ты особенная – понимаешь? Совсем особенная.

Я только фыркаю в ответ.

Он опускает на глаза свои непроницаемые черные очки.

- Не хочешь – не верь. Ладно, give me your hand, my little girl, у нас еще 2 книжарни впереди. И нам надо встретиться с другом.

Ну хэнд так хэнд, мне не жалко. Руки у него красивые, ухоженные он явно делает маникюр и пользуется кремом для рук. За такую руку и подержаться приятно. Тем более что руки еще и очень сильные – этими самыми руками в танце он меня как пушинку поднял и даже не напрягся – dirty dancing, помнишь, baby?

По Форуму и Кандлерова мы пробегаем бегом – в книжарню.

- Я не люблю все это – это для туристов. Шит, полный шит.

- А мне нравится.

- Ну так турист. А меня вся эта суета раздражает.

Лукавит – суета ему явно нравится.

В книжарне забавность – пока он ищет книгу, я роюсь на других полках.

Обнаруживаю уже переведенную на хорватский «Демонологию» Краули, Гарри Поттера, Дюну – и – как и во всех остальных книжных – аж 4 варианта издания Дневника Анны

Франк. В итоге листаю книгу кулинарную.

Девушка-продавец тем временем изгибается перед И., всячески демонстрируя ему свое великолепное декольте. Разве что не вслух говорит – ну на меня уже посмотри, а не на книги. Две другие хихикают.

Наконец она обращается ко мне с длинной речью на хорватском, на которую я могу ответить только одно – опоростите, не разумею.

У неё в глазах вопрос – какого черта я тут роюсь в хорватских книгах, ежели не разумею?

- Млада госпожа со мной, - поясняет И., - она из России.

Продавец поджимает губы – везде эти чертовы русские!

Её можно понять – И., как я уже сказал, весьма и весьма привлекателен.

А про русских даже гид говорила – если русского парня хочет каждая хорватская девушка, то русские девушки – это кошмар. И готовы выйти за любого, страшенного, лысого и кривого – лишь бы остаться и получить паспорт.

Не на ту злишься, лучше посмотри на симпатичных мальчиков.

- Я просто спрашивала, - говорит она по-английски, - чем я могу Вам помочь.

- Я просто смотрела, чем ваши книжные отличаются от наших.

Нужного словаря мы не находим – и бежим к месту встречи с тем самым другом.

По дороге И. распевает песни – а до того мы пели хором.

Странно, но все только улыбаются – даже пальцем никто не показывает.

Я уверена, что сейчас придет какой-нибудь красавчик – но вместо этого приезжает хрупкая девушка на скутере. Её зовут Ив, у неё очень светлая кожа с миллионом веснушек и самые зеленые и кошачьи в мире глаза. Она одновременно крутит в руках зажигалку, закуривает, мешает пену своей «белы кавы», вертит в руках шлем – и наконец бросает его на сидение. Она как непоседливая белка – постоянно крутится, болтает, улыбается – солнечный зайчик, а не девушка. И настоящая красавица.

Я после спрашиваю у И. – неужели мол и она не нравится?

Я уже знаю, что мальчики ему предпочтительны, хотя он пробовал и с девушками.

- Она просто мой друг. Старый друг. У неё есть парень, правда, они сейчас поссорились, поэтому я с ней и встретился - поговорить – она переживает, вон какая бледная и не спит. Все время твердит, что я должен себе девушку завести и женится. А то у меня уже 3 года не было серьезных отношений. Она тоже за меня переживает.

В машине у него душно – сломался кондиционер, поэтому окна мы то открываем – то закрываем – в те моменты, когда мимо едут ремонтные машины, и за ними – красная пыль.

В каждом городке, на каждом перекрестке там памятники жертвам фашизма.

- У вас они тут везде.

- Да. Это партизанский край. Тут их много было. Я слышал, что в России теперь есть фашисты? Как это может быть – вы же с ними воевали тоже? У вас ведь тоже партизаны были.

По дороге обратно мы останавливаемся, чтобы полюбоваться на Бриони, заезжаем в Воднян, а после едем есть самое пожалуй вкусное что у них там есть – ligni na zharu. Кальмары на гриле, если по-нашему.

И. тоже обожает их – поэтому мы заказываем на двоих огромное блюдо с этими самыми лигнями и ледяную невероятно вкусную местную минералку.

Что касается воды – то там с водой все очень хорошо. Воду, как говорят, там можно наливать в бутылку прямо из-под крана – и пить смело.

Минералка там вкусна вдвойне.

Лигни – восхитительны.

***

Вечером нас ждет еще и Врсар и рыбацкий фестиваль с народными танцами, песнями, молодым вином из пластиковых канистр – и рыбка на гриле. Рыбка вкусна до неприличия, вино – тоже, а уж танцы… Танцы до утра. В ночь отлета я спала кажется полтора часа – и то не спала, так, лежала и готовилась улетать.

В этот профиль я просто влюбилась

***

Там есть что послушать – там вообще открывается мир.

Там под окном кричат чайки, и их можно покормить с руки – даже и персиками.

Там белки встают на задние лапы и смотрят возмущенно – мол совесть у тебя есть? Что принесла?

Там понимаешь, что окончательно в мире с собой – когда на тебя забегает маленькая ящерка, на ветку садится сойка, а дорожку вдруг пересекает семейство ежей.

А уж когда я увидела в темноте какую-то нутрию… Или не нутрию - - но явно не кошку и не собаку, и этот кто-то плюхнулся в итоге в воду – где в нашем городе такое увидишь?

Где еще увидишь, как в море беззаботно плещутся лабрадоры, где в любом кафе непременно половина посетителей – с собаками, причем собаки там всех пород и мастей?

Где тебе еще так будут улыбаться, и где мир будет так хорош?

Накануне я жалуюсь И., что в кои-то веки не хочу уезжать – мне не хватило отпуска.

- Какая проблема? Давай перебронируем тебе билет и оставим тебя еще на неделю - ты еще столько всего не видела! Я покажу, съездим всюду. Давай, соглашайся. Мне с тобой очень интересно, с тобой разговаривать можно. Мы же друзья? Ты согласна быть моим другом? Давай, друг, съездим в турбюро и возьмем тебе другой билет. А с твоим жильем я вопрос решу.

Но я не могу, у меня работа, дела, да и последний чартер на Москву уходит вместе со мной.

***

Мне ужасно жалко уезжать.

В самолете привычная суета, у стойки регистрации на рейс ругань и чуть ли не драка – добро пожаловать в реальность.

У моей соседки в самолете ломается спинка кресла – там что-то щелкает, и спинка отваливается.

Стюардесса красива, но неприветлива – до свидания, Задверье, здравствуй, реальный мир.

Несмотря на то, что самолет взлетает, и мы все должны сидеть, пристегнув ремни, нас выставляют в проход, приходит техник – в белой рубашке и с отверткой. Начинает прикручивать эту злополучную спинку.

- Скажите – а ежели чего – вы и на крыло с отверткой выйти сможете?

- А как же! Сто раз ходил, - шутит техник.

- Вы в скафандре пойдете? – пытается шутить соседка.

- Вот еще. Я привычный, я прям так.

Паренек через проход от нс испуганно косится и начинает нервно, судорожно креститься, попутно страстно целуя иконку – видимо, боится.

Впрочем, его можно понять – ломающиеся кресла и рваная обивка оптимизма не прибавляют.

Стюардесса смотрит на нас волком. И её тоже понять можно.

Сосед вытаскивает бутылку и просит у стюардессы стаканы, услышав о запрете на спиртное выдает: «А что вообще в вашем поганом самолете можно?»

Все, теперь мы точно дома.

Москва встречает меня серостью, дождем, начинающими желтеть листьями и ощущением неуюта. Будто я не домой вернулась - и эти улицы мне чужие, и все не так.

Впервые я вижу Москву такой вот – и мне страшно.

Потом я вспоминаю, что на Плитвицах по весне цветут орхидеи – они там повсюду.

Как сейчас цикламены.

А разве цветущие орхидеи – это не повод вернуться в Хорвтаию?

Дверь открыта и ждет меня. Думаете, надо войти?

***

Просто картинки с отдыха