Со смешанными чувствами представляю на суд читателей ТБГ эту историю из далеких 80-х. Одно из них - опасение, что меня могут неправильно понять. Ибо нынешнее поколение путешественников даже не представяет себе, что такое могло происходить во время обычного отдыха обычных граждан страны Советов. Тотальная слежка туристов друг за другом, обязательный "крот" из КГБ в группе, боязнь сделать лишний, "неправильный" шаг - все это выглядит ныне очень странными пережитками прошлого. Но это - было. Поэтому я решил поставить сюда данную историю. Где, несмотря на столь жесткую моральную опеку, ничто человеческое нашим людям не было чуждо. И еще. Памятуя о нелегкой судьбе моего стихотворения "Незнакомка", вызвавшего прошлым летом бурю эмоций на нашем сайте, настоятельно рекомендую читателям строгих пуританских нравов немедленно покинуть эту страницу...                                                                                                                                        

- Я надеюсь, что Вы меня хорошо поняли?! – немигающие, водянистые глаза работника КГБ неотрывно смотрели мне в переносицу. Невысокого роста, худощавый, с близко посаженными глазами, неприметный на улице, как он был похож на нынешнего президента нашей страны! Я, каюсь, даже иногда думаю, что это был именно он. Ведь первая леди страны - Людмила как раз из моего родного города. Впрочем, оставим в стороне эти нехорошие фантазии.

- Я все понял, товарищ... э-э-э... – я машинально взглянул на плечи работника спецслужб.

- Для Вас – товарищ капитан Кукин! – по-военному бросил человек в штатском и добавил. - Мы рассчитываем на Ваше внимание, хорошую память и быструю реакцию! Ведь недаром же Вас знают в городе, как профессионального игрока в шахматы.

Я в очередной раз поёжился: наверное, у них где-то в закромах лежит на меня досье.

- Не удивляйтесь, – снисходительно усмехнулся капитан. – Это наша работа: быть в курсе всего происходящего. И если Ваша поездка за рубеж пройдет удачно, то в дальнейшем Вы не станете испытывать никаких затруднений при приобретении туристических путевок.

- Заранее благодарствую! – не без тени иронии бросил я.

Кагэбэшник внимательно посмотрел мне в глаза, чуть подумал и затем молча подписал пропуск на выход из бывшего здания абвера старинного города, когда-то носившего гордое название «Кёнигсберг»

Я вышел на узкую улочку и с нескрываемым облегчением вдохнул грудью весенний воздух. Яркие лучи апрельского солнца, отражаясь многочисленными бликами от лужиц на тротуаре, заставляли непроизвольно прищуривать глаза. Мимо меня проходили симпатичные девушки, а я, словно не замечая их, задумчиво смотрел на тёмно-вишнёвую стену государственного учреждения, за которой скрывалось так много различных тайн.

Я поднял голову вверх и увидел, как от одного из окон тотчас отшатнулась фигура человека. У меня, хотя я и не успел разглядеть черты наблюдавшего, почему–то не было сомнений в том, что у окна стоял капитан Кукин.

Я посмотрел на часы и двинулся прочь.

Нужно было пройти еще один инструктаж перед поездкой. Но он носил скорее комический характер в сравнении с тем, что я получил только что.

- А теперь послушайте, пожалуйста, – что вам можно делать, что не рекомендуется, а что – совсем нельзя!

Группа советских туристов, собирающихся в ближайшее время посетить страну, которая своим общественным строем стояла враскорячку между загнивающим капитализмом и процветающим социализмом, с напряженным вниманием слушала речь представителя райкома КПСС. Солидная дама с бюстом внушительных размеров, несмотря на очевидный маразм произносимых ею напутствий, на полном серьёзе призывала:

- Держите выше знамя чести и достоинства советского человека! Где бы вы ни были! На экскурсии, в музеях, гостинице, во время принятия пищи в ресторане, или просто на улице. Особенно в магазинах! Не удивляйтесь, не восхищайтесь увиденным там! Это обычное пускание пыли в глаза, красивая витрина! И не факт, что качество их товаров выше нашего!

Не гонитесь за покупками, лучше потратьте ваши деньги на какое-нибудь культурное мероприятие! Сходите лишний раз в музей, кино или купите себе хорошую книгу!

Спустя какое-то время монотонный голос партийной работницы слился для меня в подобие ровного гудения большой сонной мухи, летающей где-то высоко под потолком. Я стал украдкой рассматривать своих будущих коллег-туристов, благо было на кого положить глаз.

В группе из сорока человек мужчин было всего шестеро. Из них трое – со своими женами, далее - руководитель группы Сан Саныч - лысоватый член партии лет пятидесяти, еще двое дяденек такого же возраста, и я - в расцвете сил в свои двадцать с хвостиком. Белая ворона, одним словом.

Тридцать одна одинокая женщина – это вам не шутки, уважаемый читатель! И я в эти минуты заметил заинтересованно-мимолетные взгляды, брошенные в мою сторону. Но в них время от времени мелькали какие-то странные, доселе незнакомые искорки. Мне потом доходчиво объяснили, что это были за искорки.

Но не станем забегать вперед.

Едва дама с внушительным бюстом закончила свою речь, строители коммунистического общества, с облегчением вздохнув, вышли на улицу.

Прямо возле бюста Ильича начался широкий обмен мнениями.

Вопрос на повестке дня стоял только один: что лучше везти с собой на продажу?

Поясняю для счастливцев, коим не довелось принять активное участие в деле построение самого гуманного общества на Земле.

Советским туристам, выезжающим за «кордон», была положена некая символическая сумма на карманные расходы. В валютных знаках той страны, куда они направлялись, эквивалентно тридцати (30) долларов США.

Сами понимаете – особо не разбежишься.

- Там, говорят, хорошо наши мягкие игрушки идут! – с жаром восклицала дородная дама лет сорока с высоко закрученной копной рыжих волос.

- А еще ценятся электроприборы, будильники, и прочая мелочь со знаком качества! - убежденно восклицала низенькая пышка бальзаковского возраста с лицом красноватого оттенка.

- Надо брать наш янтарь, у них там почти нет в продаже такого редкого камня! – убеждала всех молодая особа, одетая в модную в ту пору джинсовую двойку.

Мой взгляд машинально скользнул по ее фигуре.

"Хороша"!

- Да что вы все не то говорите! – вдруг прогремел солидным басом плотный мужик невысокого роста, стоявший рядом со мною. – Водку надо везти! Нашу, родненькую! И чем больше, тем лучше! – он засмеялся и добавил, поворачиваясь ко мне. - Герай!? *

И дружелюбно хлопнул меня по плечу.

- Конечно, – улыбнувшись, ответил я. – Водка – самое верное дело!

А про себя сразу окрестил этого коллегу-туриста «Гераем».

- Так много водки таможня не разрешает провозить! – раздалось одновременно несколько возражений.

- Тогда мы создадим вроде бы как фонд угощений для принимающей нас стороны: гидов, персонала гостиниц, ну – сами понимаете. Я знаю – так обычно наши группы и провозят излишки сорокаградусной! – убежденно парировал «Герай». - Так что покупайте на пару пузырей побольше, и их потом в дороге внесем в общую культурную ценность нашей делегации!

Вокруг одобрительно зашумели. Идея понравилась всем.

***

...Я уже почти заснул на верхней полке купейного вагона Калининград – Киев, когда до меня донесся подозрительный шепот соседей.

- Ты посмотри на него... - тихий женский голос вывел меня из состояния полузабытья.

- А что смотреть–то? – в тон ему ответил мужской баритон, принадлежащий Васе - ударнику социалистического труда, премированному заграничной путевкой от колхоза, где он так замечательно работал.

- У него на лице написано всё, – женщина понизила голос до минимально возможно тихого уровня, но я все же разобрал эту фразу.

- Что всё-то? – недоумевал Вася.

- Тихо ты! Разбудишь еще... - я услышал, как соседка по купе вплотную придвинулась к Васе и стала что-то горячо нашёптывать тому на ухо.

- Да нууу? – удивленно протянул ударник социалистического труда. – Не может быть!

- Не "да ну", а так и есть! – убежденно воскликнул другой женский голос, принадлежащий даме бальзаковского возраста, которая пыталась скрыть его за толстым слоем косметики и постоянным присутствием на шее различных платочков игривых расцветок.

И снова раздался быстрый шепот молодой соседки, замужней женщины лет тридцати, чьи внимательные взгляды я не раз ловил на себе во время инструктажа в райкоме партии.

Единственное слово, которое я разобрал в этом потоке шелестящего красноречия, причем оно повторялось неоднократно, было «осторожно»...

"Что они, интересно, осторожничают? - сквозь дрёму подумал я. – Еще не приехали в чужую страну, а уже какие-то тайны в группе начинаются."

Повернулся лицом к стене и заснул.

- Запрещенные к вывозу предметы имеются? Иностранная валюта, драгоценные камни? Золото? Что везете помимо личных вещей? Почему у вас так много водки? – строгие глаза таможенницы внимательно фиксировали все вазомоторные реакции моего лица, когда я отвечал на поставленные вопросы.

Миловидная женщина средних лет в зеленой форме с погонами, знаки различия на которых я никак не мог разобрать, вероятно, была вне своей службы весьма привлекательной особой. Здесь же она стала похоже на разъяренного цербера, когда увидела в моей сумке, что доверила мне туристическая группа, с десяток литров нашей калининградской сорокаградусной.

- Так это мы везем как подарки для принимающей стороны, – ответил я заученной фразой.

- Ничего не знаю! По правилам не положено больше двух бутылок спиртного! Оставляйте эту сумку в камере хранения и проходите на личностный досмотр!

- А что это такое? – растерянно проговорил я, глазами ища в толпе вылетающих пассажиров руководителя группы Сан Саныча.

- Сейчас узнаете! – рявкнула таможенница. – Побыстрее, не задерживайте людей!

- Минутку! Подождите немного, сейчас подойдет наш представитель, это же не моя личная водка... - пытался что-то объяснить я женщине в непонятных погонах.

Симпатичное лицо таможенницы исказилось в злобной гримасе:

- Всё! Сейчас Вы поедете обратно в свой город, если не пройдете со мной для дальнейшего досмотра!

Я пожал плечами и, оставив темно-синюю сумку с водкой под присмотром стоящей за мной девушке из нашей группы, взял свои вещи, двинулся вслед вихляющему заду, обтянутому темно-зеленой юбкой государственного покроя.

В небольшой комнате, где, вероятно, производились тщательнейшие досмотры подозрительных пассажиров, мои вещи были «просканированы» до последнего шва.

Содержимое выкладывалось на широкий стол, где внимательно рассматривалось, щупалось, простукивалось и даже обнюхивалось бдительными органами чувств ретивой мадам.

Я ошарашено наблюдал за ее быстрыми манипуляциями и молчал.

Когда таможенница полезла полюбопытствовать, как устроен моторчик моей электробритвы, не выдержал:

- А что там, собственно, Вы ищете?

Ответом был злобный взгляд из под свисающей темной челки:

- Что надо, то и ищем!

- Понятно... – вздохнул я.

Через двадцать минут, переворошив все вещи, и не найдя ничего криминального, таможенница пристальным, оценивающим взглядом окинула мою фигуру.

Я понял, что она хочет «пощупать» меня на предмет нахождения "контрабанды" в одежде и, непроизвольно улыбнувшись, произнес:

- Трусы снимать – только с письменного разрешения вашего начальника!

У служивой отвисла челюсть. Она явно не ожидала такого отпора.

Я спокойно смотрел в ее злобные глаза и по-прежнему дружелюбно улыбался, хотя в голове мелькнула мысль: "Сейчас ссадит меня с рейса!"

Однако, с полминуты помолчав, таможенница бросила:

- Собирайте вещи и идите на пограничный контроль!

Тридцать девять пар глаз внимательно смотрели мне в лицо, когда я подходил к месту сбора группы перед посадкой в самолет.

- Все в порядке? – с какими–то заискивающими нотками в голосе спросил Сан Саныч.

- Да, все нормально, – ответил я и поискал глазами синюю сумку. – А водку общую заставили сдать на хранение?

- Нет, договорились с таможней! – радостно воскликнула дама бальзаковского возраста, вон – её взял Василий!

Заметно вспотевший Вася, покорно склонив голову, держал в правой руке драгоценный груз.

- Ааа... - удовлетворенно протянул я. – Значит, прошли без потерь!

Дамы заулыбались.

- Разрешите присесть с Вами? – приятный женский голос вывел меня из состояния задумчивого созерцания, когда я смотрел из окна воздушного лайнера на последние приготовления технического персонала аэропорта «Борисполь».

- Конечно! – улыбнулся я пышногрудой брюнетке лет двадцати пяти, той самой, что стояла за мною в очереди на таможенный досмотр.

- Спасибо. Меня зовут Вера! – без всяких церемоний девушка протянула свою узенькую ладонь. Я пожал ее прохладные, длинные пальцы.

- Очень приятно, Анатолий!

Между нами завязался непринужденный разговор на отвлеченные темы. Я был рад этой по– настоящему первой собеседнице из нашей группы, так как отчетливо ощущал до этого какую-то странную стену отчуждения со стороны всего туристического коллектива.

Самолет промчался по бетонной полосе и взмыл в небо. В салоне царило радостно-приподнятое настроение. Все были в предвкушении встречи с долгожданной заграницей.

Спустя час полета Вера внезапно прижалась плечом ко мне и тихо шепнула:

- А знаешь, что говорили в группе, когда так долго ждали тебя перед вылетом?

- Что же? - удивленно переспросил я.

- То, что ты якобы работник органов и получаешь последний инструктаж перед поездкой.

Я криво улыбнулся.

- Однако, богатая фантазия у народа!

- Ну, мало ли... - Вера загадочно прищурила глаза. – А вдруг на самом деле вот тут, за лацканом пиджака, у тебя значок прячется?

Её рука скользнула по моему плечу, и я тотчас накрыл мягкую кисть девушки своей ладонью.

- Ну, смотри! – засмеялся я и провел ее руку по ткани. – Нет же ничего!

- Тогда будем считать, что ты – обыкновенный турист! - с веселой улыбкой ответила Вера.

- Уважаемые товарищи! Леди и джентльмены! Наш самолет произвел посадку в аэропорту города Дубровник. Температура воздуха плюс двадцать два градуса! – послышался из динамиков приятный голос стюардессы.

- Ого! – крякнул сидевший впереди Вася. – Сегодня уже можно и позагорать!

- Так, наверное, купаться рано еще? – улыбчиво спросила Вера.

Вася повернул мощный затылок красного цвета в нашу сторону:

- Да мы в Балтийское море в это время иногда ныряли! Я еще здесь хочу половить рыбку, если разрешат!

Сидевший рядом Герай заржал:

- Какую рыбку-то – большую, али маленькую? На удочку, иль еще на что? – он хитро подмигнул Васе.

Женщины в салоне прислушались.

- А какая мимо проплывет, такую и станем ловить! – в тон ему ответил Вася. – У нас в группе рыбаков, раз-два и обчелся!

- Это, смотря еще, кто будет рыбаком... – насмешливо проговорил Герай и выразительно посмотрел на Веру.

Моя соседка слегка порозовела.

Узкая горная дорога, петляя и вздымаясь, то вверх, то, стремительно падая вниз, открывала слева изумительные виды на Адриатическое море. Мы миновали город Дубровник.

Спустя четверть часа наш автобус подрулил к красивому отелю, раскинувшемуся, словно белая ракушка, на склоне невысокой горы в крохотном городке под названием Неум.

В холле гостиницы произошла первая, малозаметная стычка с руководителем группы Сан Санычем.

- Ну что, молодой человек? – улыбаясь, обратился ко мне партаппаратчик. – Будем вместе жить в одном номере?

- Да нет, – ответил я.

- Почему это? – насупился Сан Саныч.

- А мы с Василием уже договорились... - аргументировал я свой отказ.

- Ааааа... – неопределенно протянул руководитель. – Вольному воля…

Я отвернулся, считая разговор законченным.

Устроившись в апартаментах и наскоро перекусив в гостиничном ресторане, мы вышли из отеля. Я до сих пор помню это необычное состояние души, когда впервые в жизни смотрел на современные, красивые витрины магазинов, идеально чистые улицы, улыбающихся прохожих.

Первые минут десять оно было сродни состоянию купальщика, входящего в чистую, прохладную воду горного озера. Или даже, вероятно, что-то похожее на хождение по минному полю, когда подсознание вспоминало тот идиотский инструктаж, согласно которому, практически на каждом шагу могут подстерегать провокации и другие разные неприятности, разлагающие морально-волевой дух советских людей.

Однако это состояние души быстро улетучилось, когда мы в тот же день познакомились на пляже с тремя симпатичными югославами. Они приехали отдыхать на море из Белграда, по профессии были машинистами тепловозов. Мы разговорились с ними о житье-бытье у них и у нас.

Через десять минут югославы называли меня «друже Анатолий», а через полчала один из них, подмигнув, заговорщицки наклонился ко мне:

- Давай меняться!

- Как меняться? На что?

- На женщин!

У меня округлились глаза:

- Каких женщин?

- Как каких? Вон у вас – одни красотки в группе! Мы тебе даем нашу, а ты в ответ знакомишь со своими девушками…

Я рассмеялся.

- Разве они мои? Нет, ребята, вы уж сами! Вот вечером вроде как дискотека здесь в отеле, приходите и – вперед!

- А кого ты рекомендуешь? – наивно спросили новые «друже».

- Всех!

В тот момент я даже не думал, насколько был близок к истине.

Сверкающие тонкие лучи, вылетающие из большого серебристого шара под потолком, кружились в такт музыке и тысячами искр рассыпались по полумраку танцевального зала. В нем было невозможно разобрать лица людей, стоящих у стен, сидящих в удобных креслах, за стойкой бара - я, войдя внутрь, никак не мог определить – где «свои», где «чужие» - все так мелькало, переливалось фрагментами всех цветов радуги в синеве табачного дыма, которая ровной стеной висела в воздухе.

Музыка группы АВВА заглушала все разговоры.

Я покрутил головой в поисках свободного места в кресле и уже хотел, было направиться к стойке, как сбоку, чья то рука сжала мой локоть:

- Мужчина танцует, я надеюсь?

Я обернулся: глаза Веры призывно улыбались. Фигура, плотно обтянутая черным платьем с вкрапленными блестками, соблазнительными линиями вырисовывалась в полумраке танцевального зала.

Левая рука девушки легла мне на плечо, и мы медленно задвигались в такт музыке. Вера слегка коснулась темной прядью волос моей щеки, и я вдохнул незнакомый запах духов.

- Какой хороший парфюм ! Что-то не припомню, как называется.

Вера рассмеялась:

- Ты что, запоминаешь запахи духов своих женщин?

- Вроде того. На память как бы, – отшутился я.

- Climat это, мой любимый запах. Теперь будешь знать! – темно-зеленые глаза Веры испытующе заглянули в душу, и одновременно высокая грудь её крепко прижалась к моему телу.

Еще несколько пар поочередно отделились из темного пространства зала и закружились рядом с нами.

Я огляделся.

Среди танцующих дам были, в основном, туристки нашей группы. В вечерних платьях они выглядели совершенно по-другому, лица светились улыбками, и то тут, то там слышался громкий смех, когда их партнеры – югославы пытались что-то рассказывать на наречии, которое хоть и напоминало отдаленно русский язык, но все же было непонятным.

Медленная музыка закончилась, мы отошли к креслам. Тут же загрохотал какой-то хит группы тяжелого рока. Разговаривать было невозможно, а дрыгаться под него не хотелось. К тому же давала о себе знать усталость после такого длинного, полного разных впечатлений, дня.

- Я иду спать, – наклонившись к Вере, проговорил я.

- Уже? - удивленно-обиженно поджала она губки.

- Да. Извини, но что-то утомился сегодня, – улыбнулся я. – Еще натанцуемся! – и, ободряюще пожав ее руку пониже локтя, повернулся и вышел с дискотеки.

Когда я миновал холл гостиницы и, повернув направо, зашагал по длинному коридору, в самом конце его мелькнула чья–то тень.

«Гмм…, спугнул я что - ли кого? Как будто человек подслушивал у двери какого-то номера …И недалеко от нашего с Васей, между прочим...»

Я подошел ближе и прислушался. Чьи-то легкие шаги удалялись прочь, потом хлопнула дверь, и все стихло. Вася мирно похрапывал на своей кровати. Усталость наваливалась большой, сковывающей тяжестью. Я быстро разделся и через минуту провалился в глубокий сон.

На второй день произошло событие, которого, надо признаться, я желал в душе, но совсем не думал, что всё произойдет так быстро.

Когда после обеда я прилег отдохнуть и уже едва задремал, в дверь номера тихо постучали.

Я быстро надел спортивный костюм и повернул в замке ключом.

На пороге стояла Вера и загадочно улыбалась.

- Можно войти? – непринужденно спросила она.

- Конечно.

- А где твой сосед по номеру?

- Только что пошел смотреть, как югославы ловят рыбу, а что?

- Так, ничего, – засмеялась Вера. – Меня они тоже сейчас пытались поймать...

- Как это? – не понял я.

- А так, – ответила девушка, прохаживаясь по комнате, любуясь открывавшимся из окна пейзажем. – Один из них откровенно пригласил в номер и предложил заняться там любовью...

- А ты?

- А я? – Вера бросила быстрый взгляд на дверь и, подойдя вплотную, так, что большие темно-зеленые глаза оказались в сантиметрах от моего лица, тихо сказала:

 

 

- А мне не нравятся югославы...

- И кто же тебе нравится? – внутренне замерев приятным холодком сладкого предчувствия, спросил я.

- Да один молодой человек из нашей группы... - загадочно улыбаясь, проговорила нежданная гостья.

Моя правая рука обняла тонкую женскую талию и притянула ее ближе.

...Мягкие губы Веры, на секунду освободившись от поцелуев, тихо прошептали:

- А если сейчас войдет Вася?

- Он еще долго не придет! – засмеялся я, взял ключ, подошел к двери и запер её.

Она быстро раздевалась, темно-зеленые искры словно сыпались из ее больших глаз. Потом, спохватившись, засмущалась и быстрой ланью скользнула в ванную.

Через несколько секунд послышался шум падающей воды. Я присел на кровать, с нетерпением ожидая появления Веры. Прошло несколько минут, прежде чем она появилась передо мною, блестя прозрачными капельками воды, стекающими по свежему, крепкому телу молодой женщины. Кожа во многих местах была покрыта пупырышками сладкого озноба ожидания... Ровный треугольник темных волос в низу ее живота, как магнитом притягивал мой взгляд.

Вера грациозно - медленно подходила ко мне, словно дразня.

Спохватившись, я быстро вскочил с постели и, поцеловав на ходу будущую любовницу, пронесся в ванную комнату. Сладкое предчувствие нежно ласкало мою сущность так же, как освежали мое тело миллионы капелек воды, падающих сверху из душа.

Я обернулся в поясе большим махровым полотенцем и вышел в комнату.

Вера, грациозно раскинув ноги, и, согнув в колене одну из них, лежала на белой простыне, заложив обе руки за голову.

- Нравлюсь я тебе, а? – немного насмешливо произнесла она.

- Конечно! – проговорил я, сбрасывая полотенце рядом с кроватью. – Ты очень сексуальна и привлекательна…

Гостья тихо засмеялась, и, раскинув руки, нежно обняла меня за спину.

Я прилег на левый бок и начал ласково водить правой рукой по телу девушки. Я чувствовал, как учащается ее дыхание, и кожа покрывается гусиными пупырышками.

- Я очень хочу тебя... – прошептала Вера, и по движению её руки я понял, что она не хочет затягивания прелюдии.

Мои пальцы скользнули в самый низ ее темного треугольника.

Влажно.

- Иди... иди! – словно задыхаясь, быстро проговорила она.

...Большая , мягкая грудь Веры колыхалась в такт моим порывистым движениям. Тело её отзывчиво реагировало на любое ласковое прикосновение моих рук, щеки порозовели и на них сразу возникали две симпатичные ямочки, едва я что-либо тихо шептал, прикасаясь губами к мочке уха партнерши.

Мы тихо смеялись, слушая, как с верхнего этажа через раскрытую лоджию доносился звуки стройного хора женских голосов:

"Зачем вы девушки, красивых любите, непостояяяянная у них любовь!"

Время, игнорируя ненасытность желаний наших первых объятий, стремительно летело в своем непоколебимо-ровном движении.

Оно напомнило о себе негромким стуком в дверь:

- Вася... - тихо шепнул я на ухо вздрогнувшей Вере. – Сейчас уйдет.

В коридоре явственно послышался тяжелый вздох, потом, подергав несколько раз за ручку, дабы молча выразить таким образом свой протест, мой сосед потоптался с минуту и удалился восвояси.

- Одеваемся! – скомандовал я, бросив взгляд на часы. Мы опаздывали к ужину.

За столом Вера сияла, обмениваясь многозначительными взглядами со своими новыми подругами, что не ускользнуло от моего внимания.

Вася, сидевший рядом, молчаливо-обиженно поедал какой-то салат.

Я толкнул его локтем.

- Чего тебе? – не глядя на меня, буркнул сосед.

- Слышишь, Василий! Я не хочу что-то есть, возьми мою порцию мясную, а? Я ее не трогал.

- Да? – передовик вопросительно посмотрел на меня, и по его глазам я понял, что сделал правильный ход.– Ну, хорошо, а то тут на тарелках подают с "гулькин хрен", из-за стола выхожу голодным все время!

И Василий с удовольствием принялся за «добавку».

Вечером я, сославшись на усталость, не пошел на дискотеку, несмотря на шутливые приглашения Веры и ее подруг через тонкую дверь номера:

- Мужчииины ! Мы идем танцевать! – звонкий женский смех колокольчиками разлетался вдоль длинного коридора и призывными нотками звучал в наших с Васей ушах.

- Чего не идешь? – вопросительно взглянул на меня сосед.

- Да ну … устал что-то – ответил я, не открывая ресниц. Сладкая дрема накатывалась на все тело, приятно сковывая его негой ночного отдыха.

И мы проспали события, послужившие причиной Собрания группы на следующий день.

После завтрака все номера, где жили туристы, обошли две активистки:

- Собрание состоится после обеда! В номере Сан Саныча! Явка строго обязательна! – с придыханием и выражением значительности на лице, сообщала дама бальзаковского возраста.

Мы с Васей переглянулись.

- А что случилось-то? – спросил я активистку.

- Там узнаете! – парировала она и захлопнула дверь.

Мои планы были нарушены – я как раз хотел попросить Васю вновь полюбоваться искусством местных рыболовов.

В просторном номере руководителя группы было душно. Мы пришли одни из последних и с трудом нашли свободное место рядом с окном.

Сан Саныч, одетый в темно-малиновую рубашку и шорты, восседал на стуле в центре комнаты, как петух на насесте курятника.

Женщины тихо перешептывались, и добрая половина из них была в курсе предстоящей темы СОБРАНИЯ.

Наконец Сан Саныч высоко поднял худощавое, с признаками постоянной озабоченности судьбами Родины лицо, и произнес:

- Мы не просто так собрались сегодня! Я должен официально заявить следующее!

Группа затаила дыхание. Стало слышно, как тихо работает кондиционер под потолком номера.

- Некоторые члены нашей группы впали в эйфорию по прибытии сюда! И позволяют себе совершать поступки, никак не совместимые с гордым званием советского гражданина!

При этих словах взгляд партаппаратчика уперся в мои джинсы. Я невольно вжался в стену.

- Вас же подробно инструктировали в райкоме партии! А вы? Как вы себя вели вчера?

Группа напряженно молчала.

- Кто не в курсе событий – рассказываю! Вчера, во время дискотеки (тут настало время перевести дыхание – в упомянутое время я вел себя как ангел, просматривая приятные сны в своей постели) некоторые наши, с позволенья сказать, дамы! - руководитель группы сделал эффектную паузу и продолжил. - Да! Наши дамы непристойно вели себя на глазах у всех!

Сан Саныч, как горный орел, высматривающий добычу, медленно переводил свой взор с одного женского лица на другое. Туристки занервничали.

Наконец глаза руководителя остановились на миловидной шатенке лет тридцати.

- Вот Вы, Людмила!

- А что я? – тихо промолвила «подозреваемая».

- Как это что? Как это чтоооо? – побагровел инструктор обкома КПСС. – И Вы еще смеете задавать нам всем этот вопрос?

Сан Саныч распаляясь, входил, наподобие фюрера, в ораторских раж.

Он резко стал и, жестикулируя, заверещал:

- Вы вчера на глазах у всех позволяли себя целовать этому югославу! Да как вам не стыдно! Вас же предупреждали о нежелательности контактов с местными жителями! А вы сидели, целый вечер, обнимаясь с ними! Как это понимать? А?? У вас же дома мужья остались! Или все тут свободными себя почувствовали!

- Я не целовалась! – пыталась оправдываться Людмила.

- Целовалась, целовалась! Я сама видела!! – вдруг, густо покраснев от благородного негодования, завизжала дама бальзаковского возраста.

Легкий шум пронесся по комнате.

Руководитель перевел взгляд на другую женщину:

- А вот Вы!? Куда, интересно знать нам, Вы пропали с дискотеки в районе полуночи? А?

- Как куда? – пробормотала миниатюрная блондинка. – К себе в номер, спать пошла …

- Как бы не так! – заорал, побагровев Сан Саныч. – Вы пошли в обнимочку с югославом куда-то из гостиницы и вернулись только к шести утра!

Блондинка молчала.

- Я намерен обратиться в посольство СССР в Белграде с тем, чтобы поставить вопрос о досрочном отправлении на Родину данных туристок нашей группы! – «пригвоздил» народ партаппаратчик. – И затем на работу им будет отправлено письмо, освещающее недостойное поведение во время нашей поездки!

Сан Саныч бухнулся на стул и перевел дыхание.

Внезапно Людмила закрыла руками лицо и тихо заплакала.

Раздался чей-то голос:

- Может, не надо таких строгих мер? Они исправятся, мы ручаемся!

Руководитель поискал глазами говорившую женщину. Это была Наталья Петровна, бухгалтер какого-то крупного предприятия, цветущая дама, про которых часто говорят: "В сорок пять баба ягодка опять".

- Вы ручаетесь? – брови партаппаратчика удивленно приподнялись вверх.

- Да! Да! – раздалось сразу несколько голосов. – Просим Вас!

И совсем по-детски добавили:

- Они исправятся! И больше не будут... - кто-то насмешливо хрюкнул в углу.

На лице Сан Саныча застыло выражение победителя. Он опять привстал и громко изрек:

- Ладно! Так тому и быть! Я сегодня добрый! Прощаю нарушителей режима и инструкций райкома! Но! Но... Женщины!

Он петухом оглядел собравшихся курочек и, выпятив грудь, брякнул:

- Потерпите! Две недели всего! И, если рассудить, зачем вам югославы-то? И у нас орлы имеются, верно?

С этими словами он хлопнул по плечу своего соседа по номеру, сидящего рядом.

- Герай! – громко заржал тот, довольный «наводкой» шефа.

Я хмыкнул, и по группе прокатился легкий смешок.

Сан Саныч повернул голову ко мне и, вероятно, прочитал выражение острой неприязни к себе в эту минуту. Но он смолчал, инстинктивно опасаясь молодого человека с вероятно возможным красным удостоверением во внутреннем кармане пиджака.

- И последнее! – опять сдвинул брови руководитель. В комнате наступило затишье.

- Все должны соблюдать распорядок дня! Чтобы в 23 ноль ноль был отбой! И никаких шатаний, танцев-шманцев после этого времени не было! Ясно!?

- Ясно, – уныло прошелестел в ответ нестройный хор нескольких голосов.

- Все свободны! – провозгласил руководитель, и группа с облегчением покинула его душный номер.

Вечером «Руссо туристо» потрясли местных отдыхающих, с невиданным доселе единством покинув дискотеку за пять минут до назначенного Сан Санычем «отбоя».

Все были в этот вечер «Облико морале».

Все шло своим чередом. Группа загорала на пляже под яркими лучами весеннего солнца, ежедневно совершала экскурсии и внешне, казалось, ничто не нарушало установившейся идиллии в отношениях между ее членами. Однако на самом деле коллектив был расколот на две половины: с одной стороны – активная мадам бальзаковского возраста и сочувствующие ей леди, обделенные вниманием со стороны мужского пола, и с другой: Людмила вместе с худенькой блондинкой по имени Оля, сплотившие вокруг себя женщин приятной наружности, которые имели явный успех у югославов.

Вера, бывшая в курсе происходящих событий, ежедневно рассказывала мне подробности скрытой войны между враждующими лагерями.

Блюстительницы социалистической нравственности установили что-то вроде круглосуточного дежурства в холлах отеля, дабы «взять с поличным» непутевую туристку, нарушившую «апрельские тезисы» Сан Саныча, оглашенные на недавнем собрании.

Однако вскоре Вера стала меня откровенно раздражать. Она при каждом удобном случае подчеркивала свое «особое» положение в группе и ревностно охраняла «подходы» ко мне со стороны других женщин. Дошло до того, что она бросила резкие, злые реплики в адрес одной девушки, скромно примостившейся в автобусе рядом со мной на одной из экскурсий.

Мужики стали многозначительно подмигивать мне при каждом удобном случае.

И я, каюсь, не выдержал.

Прохладные морские волны обжигающе-ласково набегали на мои босые ступни, когда в одиночестве я возвращался в отель после двухкилометровой прогулки вдоль берега. Солнечные блики мириадами искр исполняли свой замысловатый танец, причудливо преломляясь в кристально-чистой воде. Легкий шум морского бриза расслабляющее действовал на нервную систему, казалось, что именно здесь находится земной рай – настолько спокойно, тихо и хорошо было на душе.

Я заметил её издали.

Девушка шла навстречу мне, выделяясь светлым пятном своего легкого платья на фоне насыщенного колоритными красками морского пейзажа. Еще дома, во время «накачки» в райкоме я обратил внимание на Таню – светловолосую блондинку с большими голубыми глазами.

Она подходила ближе, немного опустив голову и словно не замечая меня.

- Привет! – словно видя ее сегодня в первый раз, сказал я, когда мы поравнялись.

- Привет! – в тон ответила она и выпрямилась.

Я невольно скользнул взором по ее упругой груди, просвечивающей сквозь тонкую ткань платья. Она перехватила взгляд и слегка покраснела.

- Я смотрю, ты далеко отошла от отеля, – заметил я. – Не боишься опоздать к обеду?

- А который час? – спросила Таня.

- Осталось двадцать минут всего, - ответил я.

- Ой! – засмеялась она. – Загулялась я что-то.

- Возвращаемся? – улыбнулся я.

- Ага, – коротко сказала Таня, и мы пошли вместе вдоль волн, разговаривая о разных пустяках.

Я искоса бросал на спутницу мимолетные взгляды и с каждой минутой испытывал все большую симпатию к новой знакомой. Это бывает только в тех немногих случаях, когда с первых мгновений после знакомства неуловимая искорка молниеносно пронизывает всю вашу сущность, и миллионы клеток в едином порыве восклицают: хочу!

Так, весело болтая, мы дошли до отеля. На скамеечке, недалеко от входа в него, сидела дама бальзаковского возраста. Завидев нас в таком цветущем настроении, дама злобно помрачнела и отвернулась.

За обеденным столом Вера делала вид, что не замечает меня. «Так называемый «бабий телеграф « сработал молниеносно. Доложили.

Я решил поддержать игру в «неузнавайки» и, подкладывая очередной кусок мяса шумно чавкающему Васе, весело осведомлялся, как прошла его сегодняшняя морская рыбалка.

- Ух! Сегодня целых три крупных экземпляра выловили! – радостно сообщил мой сосед, облизывая пальцы после жирного антрекота.

- А кто-то один экземпляр поймал, но намного крупнее! – подала реплику доселе молчавшая Вера.

Васе поперхнулся и уставился на неё.

- Как? Тут еще где-то ловят? – лицо передовика проявляло неподдельный интерес.

Я улыбался про себя, внешне сохраняя полную невозмутимость.

- Ловят! – нежно пропела девушка. – И на очень большой крючок.

- Дааа?? – поразился наш рыбак. – Покажешь мне место?!

- Да вот сосед твой его хорошо знает, он и покажет.

Вася недоуменно посмотрел на меня:

- И ты молчал? Когда только успел?

- Да вот сегодня, мимоходом, понимаешь, получилось.

- Во дела! – воскликнул колхозник. – Я же говорил, что рыбалка – дело заразительное!

После отдыха на море группа двинулась в путь по Югославии. Мы проезжали цветущие города и села, совсем не подозревая о том, что спустя всего несколько лет здесь разразится ужасная война, и эта страна развалится на части.

Гид, серб по имени Александр, был знатоком своего дела. Он отвечал на любые вопросы туристов, показывая весьма глубокие познания в области истории и культуры своей страны.

В Сараево, где не так давно проходила Зимняя Олимпиада, группу поселили в шикарный отель «Холлидей Инн».

 

Я видел потом в военных хрониках, как рядом с этим прекрасным зданием разрывались мины и снаряды. Туристы, расселившись по номерам, были явно довольны. Почти все впервые в жизни видели такие комфортные условия.

Я вместе с Васей еще раскладывал вещи, как странный звук, похожий на журчание ручейка, раздался в нашей комнате.

Недоуменно переглянувшись, мы не сразу сообразили, что это звонит телефонный аппарат, необычайно плоский и незаметный на столе.

- Алло! – я взял трубку и прислушался. На том конце провода молчали.

Я повторил свой возглас. Никакой реакции, лишь чьё-то дыхание слегка сотрясало телефонную мембрану.

- Верка, небось, шалит! – засмеялся Василий.

- Не знаю, может и она, – ответил я и, чуть подумав, предложил:

- А давай сегодня в гости пригласим девушек?!

- Кого это? – заинтересованно спросил сосед – её, что ль с Нинкой?

Нина, моложавая брюнетка спортивного сложения, была одной из новых, доверительных подруг Веры. Но я не раз замечал её пристальные взгляды в свою сторону, а однажды, во время экскурсии, она села на обратном пути рядом со мною, и когда автобус немного накренялся на крутых горных поворотах, испуганно восклицала и прижималась плечом и горячим бедром ко мне.

- Нет, хочу пригласить Таню и, например, Олю. Они дружат между собой.

- Хорошо, я согласен! – заулыбался Вася. – По этому поводу у меня есть одна хорошая заначка! – и, хитро подмигнув мне одним глазом, колхозник, кряхтя, полез в свой баул.

Выудив оттуда бутылку настоящего «Хереса», коробку конфет, баночку маринованных огурцов и, водрузив все это хозяйство на стол, Василий провозгласил:

- А теперь можно и гостей приглашать!

- Верно! Это мы будем пить! А гостьи – вот! – улыбнулся я, и достал из своей сумки купленную в местном магазине бутылку французского вина.

Девушки, вначале робко сидевшие за нашим столом, после пары фужеров «Бордо» разрумянились, повеселели, и наш разговор приобрел непринужденную раскованность.

Таня и Ольга поведали последние «подпольные» новости группы. Оказывается, наш шеф Сан Саныч в последние сорок восемь часов стал проявлять недвусмысленные знаки внимания к лицам противоположного пола. И им были сделаны весьма нескромные предложения поочередно трем дамам, весьма уступающим ему в жизненном опыте.

- А что же он на собрании тогда нам говорил? – искренне удивился Вася.

- Так это нам, простым смертным запрещено… А ему, высокому руководителю, так сказать, разрешено. Для него правила совсем другие.

- Сука тогда этот Сан Саныч! – сразу подвел итог дискуссии Вася.

Тут в номере опять раздалось мелодичное журчание.

- Телефон! - улыбнулась Таня, глядя на меня.

Я взял трубку:

- Слушаю!

- Привет! - голос Веры был бодрым и веселым. - Чем занимаемся?

- Да... здесь вот сидим, разговариваем - ответил я.

- С кем, интересно?

- С Васей, и девушки ...есть.

- И... - она сделала паузу. - Уж не Таня ли там?

- Точно, ты угадала.

- А я все угадываю, ладно... передай ей от меня боооольшой привет! - её голос с каждым словом становился все ожесточеннее.

- Хорошо, передам, - ответил я, краем глаза замечая, как Таня внимательно следила за моей реакцией.

Я положил трубку, и оживленная беседа возобновилась. Мы обменялись новостями насчет бартерного обмена привезенными "руссо туристо" ценностями. Я не стал рассказывать эпизод, вызвавший у меня в душе разнообразные ощущения.

Гуляя один в районе городского рынка, я случайно наткнулся на супружескую пару нашей группы. Назначенный еще в райкоме старостой (в помощь Сан Санычу), некто Коля и его жена были заняты продажей "сорокаградусной" местному жителю явно мусульманского происхождения. Увидев меня, Коля покраснел как рак, и стал лихорадочно запихивать вожделенные для покупателя бутылки в свою сумку.

Мусульманин опешил.

Он же только что отслюнявил свои кровные этому русскому, а тот повел себя более, чем странно. Послышались возмущенные гортанные звуки турецкого языка. Коля покраснел еще больше и дрожащей рукой быстро передал динары обратно. Я подошел.

- Привет!

- Привет - негромко промолвили супруги

- Слушай, Коля! Что ты стесняешься? Я вот только что литр загнал одному сербу.

- Да? - обрадовано спросил Коля. - И за сколько?

Я назвал цифру, и Коля понял, что я вовремя подошел. Мусульманин давал явно меньше. Мы распрощались почти что друзьями...

«Даааа ... – подумал я, возвращаясь в гостиницу. – Как все же они меня боятся...»

Атмосфера нашей вечеринки улучшалась. Глаза женщин после хорошего вина поблескивали приятным теплом, тем самым, что делает их особенно привлекательными и желанными.

Вася вел себя превосходно. Он сыпал анекдотами, почерпнутыми в трудовом коллективе, и некоторые из них были смешными.

Близилась полночь.

Вася вопросительно поглядывал на меня. После некоторых слухов в группе он проникся ко мне уважением. Я отозвал его в сторонку и отдал ему ключ от номера.

- А ты? - спросил сосед

- Да я еще, может, погуляю на воздухе с Таней, ты потом проводи Ольгу... Номер не запирай. Все равно я позже приду.

Мы расходились.

Коля пошел с Ольгой в другую сторону коридора, я взял Таню под руку. Она молчала и чуть загадочно улыбалась. Так дошли до её апартаментов. Она жила с Натальей Петровной, той самой дамой, что вступилась на собрании за женщин.

- Может, подышим воздухом? - спросил я.

- Нет, поздно уже, - она отрицательно покачала головой.

- Ну, тогда... (пауза, я хотел её поцеловать, но что-то удерживало меня от этого шага)... тогда пока, я пошел.

- Подожди, - ответила она, помолчала и посмотрела мне в глаза. - Зайдем к нам, попьем чаю?

Я немного опешил.

- А как же Татьяна Петровна? Она же спит.

- Нет, её нет в номере.

- А где же она? - довольно глупо спросил я.

- Много будешь знать - сам знаешь, что дальше... - она улыбалась, открывая ключом дверь.

Я почувствовал сладковато-возбужденный озноб. Предчувствие чего-то вожделенно- запретного. Она стояла ко мне спиной и я, видя так близко её стройную фигуру, не мог отделаться от быстрой, предательской мысли мужчин, которые на мгновение представляют женщину без одежды.

- Входи, - негромко сказала Таня, и я шагнул навстречу своим запретным мечтам.

 

Источник: http://www.tourblogger.ru/node/83406